В связи с дискуссией в предыдущей статье я решил отвлечься на тему отношения педагогики к Макаренко.
В 1988 г. ЮНЕСКО признало Макаренко одним из четырех педагогов (с Дьюи, Кершенштейнером и Монтессори), которые определили педагогику в XX веке.
Если бы этого не случилось, я уверен, после уничтожения СССР Макаренко у нас назвали бы сталинистом и очернили в одном ряду со стахановцами, колхозами, демонстрациями, трудовыми колективами, партийными собраниями.
А так постсоветские педагоги вынуждены считать Макаренко хорошим вопреки Сталину: "Творчество Макаренко пришло в противоречие со сталинской педагогикой, насаждавшей идею воспитания человека-винтика в гигантской социальной машине. Макаренко же исповедовал идею воспитания самостоятельного и деятельного члена общества".
Смешно то, что именно Макаренко и обвиняли в том, что у него ребенок превращен в некий винтик, которым распоряжается коллектив вплоть до наложения наказания за чужой проступок!
Давайте я напишу по пунктам, за что ругали Макаренко в 1920-е гг., что неприемлемо для немакаренковской педагогике, в том числе современной. Вы поймете, что педагогика Макаренко полностью чужда современной, была уже выхолощена в СССР к 1970-м гг., когда я ее испытал на своей шкуре, и похоже только в сталинские годы, где-то с середины 1930 гг. использовалась наиболее близко к оригиналу. Впрочем, темой педагогики при Сталине я не занимался, один из моих пробелов.
Макаренко обвиняли в том, что его коллектив подавляет личность ребенка. В том, что интересы коллектива важнее личности ребенка.
В том, что Макаренко не борется за ребенка до конца, а спокойно позволяет ему уйти добровольно или по приговору коллектива.
В том, что дети перегружены муштрой. В том, что колония военизирована.
В том, что коллектив может наказать колониста. Хотя физические наказания были запрещены, в это не верили. Возмущало наказание в виде общего бойкота.
В том, что дети работают.
В том, что дети получают зарплату за свой труд. Вот в этом пункте яркое расхождение с позднесоветской системой. При Сталине дети-учащиеся системы трудовых резервов как раз получали зарплаты. Платили детям, занятым в колхозах. К сожалению, у меня в школе уроки труда были уже формальностью, платить там было не за что.
Любопытно, но обвиняли и в противоположном. В том, что детям позволено слишком много. У Макаренко дети делали то, что в других колониях делали взрослые: следили за порядком ночью (ночью взрослых в спальном корпусе не было вообще!), следили за раздачей пищи, накладывали наказания вплоть до изгнания из колонии, выполняли поручения, связанные с материальной ответсвенностью. Разумеется, в позднесоветской школе такой уровень самоуправления также был невозможен.
