"Буржуазная литература начинается еще в древности египетской "сказкой о воре", ее продолжают греки, римляне, она является в эпоху разложения рыцарства на смену рыцарского романа. Это -- подлинно буржуазная литература, и ее основной герой -- плут, вор, затем -- сыщик и снова вор, но уже "вор-джентльмен".
Начиная с фигуры Тиля Уленшпигеля, созданного в конце XV столетия, с фигуры Симплициссимуса XVII века, Лазарильо из Тормес, Жиль Блаза, героев Смоллета и Фильдинга -- до "Милого друга" Мопассана, до Арсена Люпена, до героев "детективной" литературы Европы наших дней, -- мы насчитываем тысячи книг, героями которых являются плуты, воры, убийцы и агенты уголовной полиции. Это и есть настоящая буржуазная литература, особенно ярко отражающая подлинные вкусы, интересы и практическую "мораль" ее потребителей. "Нет худа без добра": на почве этой литературы, щедро унавоженной всяческой пошлостью и в том числе пошлостью мещанского "здравого смысла", -- на этой почве выросли такие замечательные художественные обобщения, как, например, фигура Санчо Пансы, как Тиль Уленшпигель де-Костера и немало других равноценных этим двум. Одним из наиболее веских доказательств глубокого классового интереса буржуазии к описанию преступлений является известный случай Понсон дю-Террайля: когда этот автор кончил свой многотомный роман о Рокамболе смертью героя -- читатели организовали перед квартирой Террайля демонстрацию, требуя продолжения романа, -- успех, не испытанный ни одним из крупнейших литераторов Европы. Читатели получили еще несколько томов "Рокамболя", воскресшего не только физически, но и морально. Это -- грубый, но широко распространенный и обычный для всей буржуазной литературы пример превращения душегуба и грабителя в доброго буржуа. Ловкостью воров, хитростью убийц буржуазия любовалась с таким же наслаждением, как и проницательностью сыщиков. Детективный роман до сего дня служит любимейшей духовной пищей сытых людей Европы, а проникая в среду полуголодного рабочего, этот роман служил и служит одною из причин медленности роста классового сознания, возбуждая симпатию к ловким ворам, волю к воровству -- партизанской войне единиц против буржуазной собственности -- и, утверждая ничтожную оценку буржуазией жизни рабочего класса, способствует росту убийств и других преступлений против личности. Горячая любовь европейского мещанства к романам преступлений утверждается обилием авторов этих романов и цифрами тиража книг.
Весьма интересен тот факт, что в XIX веке, когда мелкое плутовство приняло героические и внушительные объемы на биржах, в парламентах, в прессе, плут -- как герой романа -- уступил место сыщику, который в мире совершенно явных преступлений против рабочего народа замечательно ловко разгадывал преступления таинственные, но -- выдуманные. Разумеется, вовсе не случайно, что знаменитый Шерлок Холмс явился в Англии, и еще менее случайно, что рядом с гениальным сыщиком возник "вор-джентльмен", который оставляет премудрых сыщиков в дураках. Те, кто поймут эту смену героев как "игру воображения", -- ошибутся. Воображение создает то, что ему подсказывает действительность, а в ней играет не беспочвенная, оторванная от жизни фантазия, а те вполне реальные причины, которые понуждают, например, "правых" и "левых" французских политиков играть в футбол трупом "вора-джентльмена" Стависского, стремясь кончить эту игру "вничью".
Это та самая цитата классика, которая серьезно ударила по детективу в СССР. Детектив как жанр, отвлекающий от классового сознания. Детектив как жанр для сытых буржуа. Но вот сегодня возможно ли поставить детектив на службу ушедшей советской цивилизации, как вы думаете? Детективы по послевоенному СССР не сходят с экранов, но почему-то никто не решается перенести действие, скажем, в тот самый 1937 г. Лично мне этот период гораздо более интересен))
Journal information