факты явной активизации антисемитских чисток инициированных из ЦК в 1940-1950-х. Можно спорить, какую роль в этом процессе играл лично Сталин, но наличие антисемитских инициатив из самых верхов во многом доказанный факт.
---------------
Это не доказанный факт, а современная чисто пропагандистская оценка, основанная на псевдомонографиях мошенника Костырченко.
Запомните: политика советского центра никогда не была направлена против какой-то нации, это было просто антисистемно (пролетарский интернационализм и дружба народов). Центр бил по еврейскому национализму, как бил ровно также по любому другому. После войны в связи с образованием Израиля, в связи с началом холодной войны, активизировались евреи - агентура Израиля и США, били по ним. Все это не имело НИКАКОГО отношения к антисемитизму, это сугубо оборонительная политика. Блин, кого в это время Сталин ставил во главе восточно-европейских стран? Там сплошь евреи, но евреи-сталинисты, их потом Хрущев с трудом зачищал.
Другое дело, что еще раньше, к середине 1930-х годов, в СССР выросли славянские кадры управленцев, которые стали подвигать управленцев-евреев, когда-то сразу после революции спасшие советскую республику от саботажа чиновников. Славянские группировки на местах подвигали евреев, мощный удар по еврейским кадрам нанес Ежов с подельниками. После войны без работы осталась огромная волна славян, претендующих на теплые места. В этих процессах антисемитизм был своего рода неформальной идеологией освобождения теплых мест славянами для себя. Но это не политика центра, напоминаю, что в это же время центр нанес смертельный удар по самому сильному славянскому клану - ленинградскому. Центр бил по любому проявлению национализма. И был прав.
Оригинал взят у
mendkovich в «Сталин и евреи» ВерхотуроваНаконец, собрался написать краткий отзыв на книгу Д. Н. Верхотурова «Сталин и евреи» (Москва, Яуза-пресс, 2015). Как могут помнить читатели, книги этого автора по экономической истории я здесь рецензировал и теперь обращаюсь к новому изданию на новую тему.
В книге можно выделить стержневую тему и периферийные главы. Стержень - посвящен по сути развитию идей советского автора и чиновника Ю. Ларина (Лурье), который рассматривал проблему еврейства и антисемитизма в раннем СССР через экономическую призму. По его мнению, интеграция советских евреев в экономику на общих основаниях решила бы и проблему национальной обособленности, и национальной неприязни.
В ключевых главах «Сталина» Верхотуров показывает, в т.ч. на материалах Ларина, что до революции и в первые советские годы еврейская нация оставалась во многом неприкаянной в экономическом отношении. Затем последовали программы по экономической адаптации этой нации: вначале следовали проекты по созданию еврейских сельских хозяйств в Крыму и Биробиджане, затем, в период индустриализации, - разворот еврейства к промышленности. Обе составные части этой политики Дмитрий Верхотуров признает успешными, привлекая источники тех лет, он показывает, что, несмотря на все трудности успешно создавались еврейские колхозы, которые не стали массовыми во многом из-за того, что интересы ВКП(б) сместились в сторону развития промышленности. Главное евреи продемонстрировали полную готовность жить обычной экономической жизнью, чем во многом снизили накал антисемитизма. (Люди видели евреев за работой и, следовательно, принимали их без предубеждения). Отдельно Верхотуров приводит большой материал о работе евреев в военной промышленности в годы войны, как бы наглядно демонстрируя успехи национальной политики в этом вопросе.
К сожалению, за бортом во многом остается вопрос о послевоенной вспышке антисемитизма. Сам факт Верхотуров не отрицает и сводит его к немецкой пропаганде на оккупированных территориях и последующей неудаче советской политике в Израиле, который в итоге ушел к США. Фактор «государственного антисемитизма» автор, впрочем, категорически отрицает.
Несомненным достоинством книги является, конечно, обращение к экономической подоплеке национальных проблем, приводит ряд интересных фактов и цифр из малоизвестных источников. К минусам можно отнести довольно узкую базу источников, особенно – по неэкономическим вопросам. Некоторые главы, например, о дореволюционном антисемитизме, национальном составе первого Совнаркома, «деле ЕАК» и проч. – крайне лапидарны и тезисны. По глубине проработке книга сильно уступает «Потопить Ледокол».
К сожалению, это приводит к существенным упущениям. Например, в случае послевоенного антисемитизма без рассмотрения остаются, во-первых, факты явной активизации антисемитских чисток инициированных из ЦК в 1940-1950-х. Можно спорить, какую роль в этом процессе играл лично Сталин, но наличие антисемитских инициатив из самых верхов во многом доказанный факт.
Вообще можно вспомнить «В плену у красного фараона» Костырченко (возможно, когда-нибудь буду рецензировать эту книгу тоже), где история послевоенных чисток описывается весьма подробно. Причем автор показывает, что они затронули не только искусство и печать, но также естественные науки и промышленности. Да, как показывает в своей книге Верхотуров, Берия удалось отстоять атомный проект и ядерную физику от «погрома», но из лишенных его покровительства производств была «выпилена» масса еврейских специалистов. По иронии судьбе, в т.ч. ряд тех, кто упомянут у Верхотурова в числе евреев-героев тыла.
Кроме того, чистки в промышленности показывают важный теоретический момент: еврей у станка или у плуга сам по себе недостаточный аргумент против антисемитизма.
Впрочем, нужно признать, что полную и объективную работу о «еврейском вопросе» в СССР мне читать не доводилось. Здесь я полностью согласен с замечаниями Верхотурова, что авторы, пишущие об этой проблематикой часто находятся в большей или меньшей мере под влиянием антисемитских ил еврейских националистических идей. И то и другое приводит к изучению еврейства в отрыве от общества и его базисных проблем, сводит национальный вопрос до уровня идей и убеждений, а не социально-экономических условий.
С этой точки зрения книгу Верхотурова вполне можно порекомендовать как дополняющую картину, напоминающую о социально-экономической подоплеке национальных процесс.
Но, ИМХО, вообще актуальна задача писать о советской еврейской истории – в целом. И в раннем СССР, и при Сталине, и в эпоху «застоя» и массовой эмиграции. Подобное целостное изучение проблемы могло бы дать массу фактов ценных для понимания национальных проблем как таковых.
В книге можно выделить стержневую тему и периферийные главы. Стержень - посвящен по сути развитию идей советского автора и чиновника Ю. Ларина (Лурье), который рассматривал проблему еврейства и антисемитизма в раннем СССР через экономическую призму. По его мнению, интеграция советских евреев в экономику на общих основаниях решила бы и проблему национальной обособленности, и национальной неприязни.
В ключевых главах «Сталина» Верхотуров показывает, в т.ч. на материалах Ларина, что до революции и в первые советские годы еврейская нация оставалась во многом неприкаянной в экономическом отношении. Затем последовали программы по экономической адаптации этой нации: вначале следовали проекты по созданию еврейских сельских хозяйств в Крыму и Биробиджане, затем, в период индустриализации, - разворот еврейства к промышленности. Обе составные части этой политики Дмитрий Верхотуров признает успешными, привлекая источники тех лет, он показывает, что, несмотря на все трудности успешно создавались еврейские колхозы, которые не стали массовыми во многом из-за того, что интересы ВКП(б) сместились в сторону развития промышленности. Главное евреи продемонстрировали полную готовность жить обычной экономической жизнью, чем во многом снизили накал антисемитизма. (Люди видели евреев за работой и, следовательно, принимали их без предубеждения). Отдельно Верхотуров приводит большой материал о работе евреев в военной промышленности в годы войны, как бы наглядно демонстрируя успехи национальной политики в этом вопросе.
К сожалению, за бортом во многом остается вопрос о послевоенной вспышке антисемитизма. Сам факт Верхотуров не отрицает и сводит его к немецкой пропаганде на оккупированных территориях и последующей неудаче советской политике в Израиле, который в итоге ушел к США. Фактор «государственного антисемитизма» автор, впрочем, категорически отрицает.
Несомненным достоинством книги является, конечно, обращение к экономической подоплеке национальных проблем, приводит ряд интересных фактов и цифр из малоизвестных источников. К минусам можно отнести довольно узкую базу источников, особенно – по неэкономическим вопросам. Некоторые главы, например, о дореволюционном антисемитизме, национальном составе первого Совнаркома, «деле ЕАК» и проч. – крайне лапидарны и тезисны. По глубине проработке книга сильно уступает «Потопить Ледокол».
К сожалению, это приводит к существенным упущениям. Например, в случае послевоенного антисемитизма без рассмотрения остаются, во-первых, факты явной активизации антисемитских чисток инициированных из ЦК в 1940-1950-х. Можно спорить, какую роль в этом процессе играл лично Сталин, но наличие антисемитских инициатив из самых верхов во многом доказанный факт.
Вообще можно вспомнить «В плену у красного фараона» Костырченко (возможно, когда-нибудь буду рецензировать эту книгу тоже), где история послевоенных чисток описывается весьма подробно. Причем автор показывает, что они затронули не только искусство и печать, но также естественные науки и промышленности. Да, как показывает в своей книге Верхотуров, Берия удалось отстоять атомный проект и ядерную физику от «погрома», но из лишенных его покровительства производств была «выпилена» масса еврейских специалистов. По иронии судьбе, в т.ч. ряд тех, кто упомянут у Верхотурова в числе евреев-героев тыла.
Кроме того, чистки в промышленности показывают важный теоретический момент: еврей у станка или у плуга сам по себе недостаточный аргумент против антисемитизма.
Впрочем, нужно признать, что полную и объективную работу о «еврейском вопросе» в СССР мне читать не доводилось. Здесь я полностью согласен с замечаниями Верхотурова, что авторы, пишущие об этой проблематикой часто находятся в большей или меньшей мере под влиянием антисемитских ил еврейских националистических идей. И то и другое приводит к изучению еврейства в отрыве от общества и его базисных проблем, сводит национальный вопрос до уровня идей и убеждений, а не социально-экономических условий.
С этой точки зрения книгу Верхотурова вполне можно порекомендовать как дополняющую картину, напоминающую о социально-экономической подоплеке национальных процесс.
Но, ИМХО, вообще актуальна задача писать о советской еврейской истории – в целом. И в раннем СССР, и при Сталине, и в эпоху «застоя» и массовой эмиграции. Подобное целостное изучение проблемы могло бы дать массу фактов ценных для понимания национальных проблем как таковых.
Journal information